Утро — еще не день - Страница 44

— И что вам это даст? Если и будет какая-то польза, то, наверное, вашему шефу, который связан с конкурирующей фирмой.

— Очевидно.

— Так что же вы выигрываете?

— Несколько часов хорошего настроения. Разве этого мало? Представляете, как эти напыщенные индюки, Райен-отец и Райен-сын, вытаращат глаза, получив такой удар!

— Теперь мне ясно. Вы действительно ненавидите Райена.

— Говорил же вам: я его не могу ненавидеть. Я слишком хорошо знаю Райена. Помню еще с университета, а через некоторое время и по секретной службе. Помню это ничтожество, который опережал талантливых только потому, что был наследником одного из молодых капиталистов.

— Молодого или старого, какое это имеет значение?

— Тут есть один нюанс. Маленький нюанс иногда имеет большое значение. Старые придерживаются определенных правил приличия, Майкл. Старые обогащаются, опираясь на законы, которые они сами создали. А молодые глумятся даже над собственными законами. Коррупция, аферы.

После недолгого молчания опять звучит голос Сеймура:

— Вот я просто захотел развлечься, почувствовать, что выполнил личную прихоть, свою собственную! Понимаете или нет? Свою, а не указание высшей инстанции. Что хоть раз позволил себе такую роскошь — действовать свободно.

— Уильям, — говорю я, — выходит, вы совсем не циник — вы моралист.

— Я не моралист, — крутит головой американец.

— Моралист, — настаиваю я. — Из категории тех наихудших моралистов, которые не отваживаются признаться в этом даже себе.

Я надеялся увидеть Сеймура на следующий день угнетенным и угрюмым, но, очевидно, ошибся. Одеваясь, слышу, как из кухни доносится хриплое пение. Уильям поет. Дожили!

— Будете пить растворимый кофе, Майкл?

— Это специально для вас, — отвечаю я. — Мод отлично знает, что я не люблю растворимый кофе. Эта женщина обожествляет вас.

— Почему вы считаете, что все должны меня ненавидеть? — равнодушно спрашивает американец, переставляя с электрической плитки на стол посудину с кипятком.

— Раньше я думал, что вы излучаете опасные лучи, очень вредные для окружающих. Теперь же у меня такое чувство, что ваши отравляющие эманации больше всего отравляют вас самого. Наверное, вы истощены и радиус их действия уменьшился.

— С годами все мы меняемся. Наши силы тают, и это вынуждает нас становиться смирнее, даже добродушнее.

Я мог бы убедить его, что он мало изменился и вряд ли стал добродушным, но промолчал. Если не обращать внимания на поседевшие волосы, это тот самый Сеймур, герой моих кошмаров.

Он поднимается, делает несколько шагов по кухне и останавливается около окна.

— Не кажется ли вам, что уже время открыть ставни? — предлагаю я. — Тут можно задохнуться.

— Не надо торопиться. Дождемся Мод.

Но она не появляется ни в обед, ни после обеда, и мы, потеряв желание разговаривать, ходим, словно звери в клетке, каждый в своей комнате.

Садится солнце, когда мой напряженный слух различает гудение мотора. Немного погодя между деревьями выныривает зеленый «мерседес». Мод входит в дом, приветливо улыбаясь, но на ее улыбку Сеймур отвечает сухим замечанием:

— Вчера вы не додумались передать через своего Франка газеты.

Она достает из сумки газету и протягивает ее Сеймуру. Тот берет и передает мне:

— Посмотрите, Альбер.

Тем временем он, наверное, успел кивнуть Мод, потому что они вдвоем выходят в комнату американца. Военный совет продолжается минут десять, времени вполне достаточно, чтоб прочитать не только коротенькую заметку от инциденте, но и зарубежные новости.

Судя по информации, взрыв на складе произошел в результате короткого замыкания, одна жертва — техник Эрих Прель, найденный на месте происшествия. Других имен не упоминается. Подробностей нет.

Ну и хорошо. Откровенно говоря, взрыв в каком-то сарае с устаревшим оружием вряд ли может кого-то взволновать. Старое железо превратилось в обгоревшее железо, только и всего. Кто станет раздувать историю вокруг такой мелочи, к тому же единственная жертва — какой-то техник!

Коротенькая заметка, безусловно, прошла сквозь фильтр военной цензуры. Выходит, Сеймур прав. Если и возникнет скандал, то он останется почти не замеченным. Напрасно надеяться, что ты станешь звездой газетной хроники!

И все же американские власти разыскивают бельгийца. Возможно, популярность и обошла тебя, но полиция не обойдет. Возможно, на дорогах вокруг контроль и снят, но на пограничных пунктах он, безусловно, действует. Когда разыскивают иностранца, вероятней всего подстерегать его на границе.

— Такие, значит, дела, Альбер, — говорит Сеймур, когда они возвращаются в комнату. — Мод нашла вам тихое, спокойное жилище в Майнце. Проведете там несколько дней, пока эта история совсем заглохнет, тем временем вам подготовят канал для побега. И тогда мы вам скажем: бывайте!

Увидев, что я намереваюсь возразить, он поднимает руку и добавляет:

— Конечно, мы можем попрощаться с вами и сейчас, если вы очень настаиваете. Я же вам сказал, что наша общая деятельность закончилась. Однако не уверен, что вы справитесь сами, имея два паспорта, из которых ни одни не годится.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Буду рассчитывать на вашу помощь.

— И не ошибетесь. А теперь Мод вывезет вас. Я останусь помыть тарелки.

— О, мистер… — восклицает Мод, которая привыкла принимать за чистую монету каждое слово шефа. — Если только ради тарелок…

— Идите, идите, — кивает Сеймур. — Сейчас самое удобное время для этой операции.

— Сейчас самое удобное время, — повторяет Мод, когда мы направляемся к автомобилю. — Когда едешь очень поздно, вызываешь подозрение.